Нет ничего прекрасней слёз моих,
Тоски моей нет ничего прекрасней.
Ведь это крест. Душа моя, прими
Из рук Иисуса боли той причастье.
Нет ничего прекрасней ран моих, -
Они ран Иисуса лишь частица,
Ведь это крест. Душа моя,прими,
И пусть хвала из сердца будет литься.
И через боль, чрез смертную тоску,
Идя долиной слёз и поношенья,
Душа моя, воспой за всё Христу,
Из рук Его приняв свой крест в смиренье.
Нет ничего прекрасней мук моих,
И пусть лишь стон в ночи летит к престолу,
Ведь это крест. Душа моя, прими,
Не будет счастья для тебя иного.
Нет ничего прекраснее огня
И пусть он сердце жжёт невыносимо,
Прими огонь, прими, душа моя,
Прими его из рук Христа любимых.
И в ранах тех, да будет сладкой боль,
И нет пути, нет назначенья лучше.
Душа моя, ликующей хвалой
Прославь свой крест,
прославь, душа, Иисуса!
Г Мерзлякова
Галина Мерзлякова,
г. Киров Россия
Стихи пишу давно, вышли два сборника "Прославляю Тебя из огня" и "Подари мне, Господь, небеса" Готовится к выпуску третий.
Благодарю Господа за великую милость ко мне. e-mail автора:galya.merzlyakova.55@mail.ru
Прочитано 2737 раз. Голосов 0. Средняя оценка: 0
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
